Андрей Стась: «Для развития малых городов нужна новая экономическая политика»

Согласно последней переписи населения 25% граждан нашей страны проживают в малых городах России. По наблюдению экспертов, именно эта социальная группа особенно остро ощущает на себе все проблемы, характерные для нашей страны: отсутствие дорог, упадок образования и здравоохранения, низкие доходы населения, недостаток рабочих мест, падение культуры и т.д. С каждым годом поднимается смертность, уменьшается рождаемость. Люди либо перебираются в более крупные мегаполисы, либо вымирают из-за некачественного медицинского обслуживания, хронического алкоголизма, наркомании, погибают вследствие пьяных разборок.

Экономическая стабильность в стране невозможна без развитых, самодостаточных регионов. О том, как решить проблему малых городов, и какие условия для этого необходимы, рассказал директор Института территориального маркетинга и брендинга (группа компаний Stas Marketing) Андрей Стась

– Для начала нужно определиться с тем, что из себя представляют малые города, какие населенные пункты попадают под это понятие?

– Малыми традиционно считаются города с населением до 50 тысяч человек. В нашей классификации это населенные пункты, где проживает до 100 тысяч человек. Почему такая цифра? Потому что за последние 25 лет произошел достаточно большой разброс. Города с населением до 50 тысяч вырастали до 70 – 80 тысяч. А те, в которых проживало скажем, 80 тысяч, ужимались до 30-40. При этом их социально-экономическая структура кардинально не менялась. В нашем понимании российский малый город - это город до 100 тысяч человек.

– Почему Вы делаете акцент именно на малых городах?

– Малые города - это одна из самых заброшенных проблемных тем в развитии городов России. Известно, что существует колоссальный разрыв между Москвой, Питером, другими городами -миллионниками и небольшими населенными пунктами. Малые города находятся на самом краю развития. Между тем, в них сейчас проживает почти 37 млн. человек. Это 25% населения России или 35% населения городов. Это достаточно большой пласт граждан страны, который оказался вне больших социально-экономических программ. Эти города затормозились в своем развитии, там происходит массовая депопуляция. С 1989 года их население сократилось примерно на 10 млн. человек. Там есть целый ряд проблем, который с одной стороны очень тяжело сказывается на людях. А второй момент - там можно найти очень много интересного с точки зрения профессионального вызова, поэтому мы и занялись этим вопросом.

– Проблемы этих городов между собой схожи?

– Да, у них у всех схожие проблемы. Одна из основных, это безработица, отсутствие перспектив профессионального роста.

– Это единая проблема для всей страны…

– В малых городах в принципе отсутствуют рабочие места. Это связано с тем, что старые предприятия, если они и выжили, проходят активную модернизацию производства. Соответственно те тысячи человек, которые там работали раньше, больше не нужны.

Малый& бизнес, к сожалению, практически не развивается, а он как раз и мог бы давать рабочие места. Не развивается по разным причинам. Мешают неразвитость рынка и административные барьеры на местном уровне. Ведь там происходит то, что хочется, а не то, что положено по закону.

Отток молодежи связан еще и с отсутствием перспектив профессионального роста. То есть, человек, получив образование, не сможет сделать карьеру в этом городе. Там есть социальные лифты, но они предназначены для очень узкого круга лиц. Поэтому многие уезжают получать образование в более крупный город и уже оттуда не возвращаются.

– Безработица ведь одна из причин, по которой люди покидают малые города, их ведь целый комплекс…

– Очень серьезный и большой блок проблем - это социалка, образование для детей и медицина. Сама депопуляция происходит отчасти из-за того, что люди не могут обеспечить надлежащий уход за пожилыми родственниками и не могут обеспечить среднее образование для своих детей, достаточное для того, чтобы потом обеспечить дальнейшие его фазы. Довольно распространена ситуация, когда в сообществах и социальных сетях можно найти такие обсуждения: «Девочки, где у нас можно найти хорошего отоларинголога в городе? Езжай за 150 км в областной центр, там найдешь». Это говорит о том, что врачей-специалистов нет, даже хирургов иногда не бывает в районной больнице.

Третья большая проблема – качество жилого фонда и состояние инфраструктуры. Строительный бум, который у нас наблюдался последние 15 лет в городах-миллионниках, полумиллионниках, малые города, как правило, не затронул. Большая часть живет либо в старом частном секторе, практически без удобств, либо в жилом фонде 60-70-х годов, который свой ресурс, изначально заложенный при проектировании, уже выработал и требует либо капитального ремонта, либо строительства нового. А платежеспособного спроса на новое жилье практически нет. С этим, естественно, связано состояние инфраструктуры, отсутствие нормальных дорог, нормальных коммуникаций. Большинство городов, как правило, достаточно грязны, водоемы и общественные пространства засорены, устаревшие очистные сооружения и так далее.

– Свою малую родину покидает в основном молодежь, часто жалуясь на то, что в маленьком& городе негде развернуться, некуда пойти, неужели эту проблему нельзя решить?

– Отсутствие досуга для молодежи тоже является важным фактором. Найти малые города, в которых есть хотя бы один кинотеатр, это целая проблема. Например, в городе Углич Ярославской области есть кинотеатр, который построен случайно какими-то инвесторами. Туда едут люди из Рыбинска, Калязина, городов, которые расположены в 60-70 км. При этом Рыбинск, гораздо больше Углича, там проживает 250 тысяч человек, но такого кинотеатра там, насколько я знаю, нет. Вот и проблема - отсутствие кинотеатров, театров и вообще каких- то развлечений. Это ведет к криминализации одной части молодежи, а вторая часть хочет побыстрее уехать.

С отсутствием нормального досуга связана и проблема безопасности. Как социальной, так и физической. В некоторых районах малых городах вечером неместному человеку в одиночку лучше не гулять.

– Что вы можете сказать о моногородах, существует даже отдельная программа поддержки и развития моногородов.

– Ну естественно, практически все моногорода, которые входят в утвержденный список, их около 300, являются малыми городами за исключением тех, которые построены при крупных металлургических комбинатах, они довольно большие. Все остальные моногорода относятся к категории малых. В этих городах добавляется проблема моноукладной экономики, когда существование города напрямую зависит от функционирования отдельного предприятия. Государство периодически с разных сторон подходит к этим проблемам, и тут же от них уходит. И вообще какого-то подхода на федеральном уровне развития малых городов по-прежнему нет.

– Как-то же предлагают решать проблему малых городов?

– В разное время звучали всевозможные дурацкие предложения, например, расселять малые города, переселять жителей в мегаполисы, укрупнять. Но мой взгляд идея абсолютно бредовая. Многие социальные проблемы, которые определяют контекст в России уже несколько десятилетний, связаны с тем, что за последние 150 лет крупные города неоднократно подвергались, если так можно сказать, нашествию неподготовленных к жизни в них масс людей. Попадая в чуждую среду, не будучи социально адаптированными, в новых условиях, они либо деградировали, либо формировали агрессивную среду. Начиная с отмены крепостного права, когда крестьяне, ранее не выезжавшие за 10 верст от своих деревень, в большинстве своем неграмотные, пришли в города. Они составили основу низкооплачиваемого рабочего класса, из которого потом вырос революционный пролетариат. Он-то и опрокинул всю государственную систему, стал опорой нового поколения политиков. Неадаптированные, неграмотные в большей своей части мужики попали в чуждую среду и легко оказались под влиянием различных агрессивных политических сил.

В какой-то степени это повторилось в период коллективизации, но по-настоящему города потрясло в 1950-70 годы, когда крестьян стали массово вывозить на стройки, выдавать им паспорта. Целые города, например, Череповец почти полностью сформировались из крестьян, которые приезжали из деревень, чтобы получить паспорт, и попадали на строительство металлургического завода. Соответственно, они не были никак адаптированы, сформировалась специфическая культура городских окраин, «спальных районов», сильно отличавшихся по своему социальному укладу от «старых» городских районов.

– Как вы предлагаете решать эту проблему, какой видите выход?

– Идея переселения сама по себе абсурдна и с экономической и с культурной точки зрения. Потому, что малые города, каждый из них, связан с каким-то важным культурным пластом. Вся русская культура 19-20 века вырастала в этих маленьких замкнутых сообществах малых городов.

Давайте сравним всю эту ситуацию с тем, как обстоит дело за рубежом. Я посмотрел на примере США. Там тоже большое количество малых городов – 38% приходится на города с населением до 50 тысяч жителей. И 38% - от 50 до 100 тысяч жителей. Возьмем городок Маклин в Виргинни, там расположены физически, то есть не зарегистрированы, а физически находятся штаб-квартира компании «Марс», крупнейшей консалтинговой компании Booz Allen Hamilton, работающей на американский ВПК, гостиничной сети Хилтон, ипотечного брокера «Фредди Мак ), при этом в городе проживает 38 тыс. человек.

В Швейцарии в городе Веве проживает 18 тыс. жителей, а там находится штаб-квартира «Нестле» и ее основные исследовательские центры. Жарнак во Франции - население 4 тыс. человек, а это один из основных центров коньячного производства, где производятся известные бренды Courvoisier, Hine, Delamain. Все эти примеры показывают, что малые города могут насыщаться совершенно разным содержанием, когда такое желание имеется.

Исходя из этого, на наш взгляд, есть несколько направлений, по которым нужно предпринимать конкретные шаги и тогда у этих городов будет шанс.

Первое - на государственном уровне необходимо изменение системы распределения налоговых поступлений. На сегодняшний день муниципалитеты получают НДФЛ, часть налога на имущество и часть налога на землю. Самые плохо собираемые налоги. Понятно, что в этих городах никто белые заплаты не платит, кроме больших предприятий. Соответственно НДС, налог на прибыль, все это улетает в бюджеты вышестоящих уровней. Да, они возвращаются в виде субсидий и субвенций, но возвращаются они не пропорционально, а исходя из федеральных приоритетов. Если 100 миллионов город отдал в бюджеты верхних уровней, то это отнюдь не значит, что виде субсидий он получит обратно 100 миллионов, он может вообще ничего не получить, если мэр города находится в плохих отношениях с губернатором.

Второй момент – это развитие малого бизнеса. Потому что единственное, что может дать рабочие места, это малый бизнес. Малый бизнес не торговый, о котором все кричат, что его мол, зажали платежами, а малый бизнес производственный и сервисный. Очень интересную статистику приводили коллеги. В Германии, которая традиционно считается мировым центром машиностроения, средний размер машиностроительного предприятия – это 25 сотрудников и 25 миллионов евро годовой выручки. Они все очень нишевые. Производят специализированную технику либо узкий круг компонентов для более крупных производителей. Такое предприятие - ответственный налогоплательщик, работодатель, тесно связанный с местным сообществом, кровно заинтересованных в его развитии. Таких предприятий практически нет в российских малых городах.

Следующий момент - это необходимость реализации культурно-социальных проектов в& малых городах. Поскольку в любом случае проблема депопуляции и индифферентности жителей к развитию своих городов связана не только с рабочими местами и зарплатой, но еще и с тем, что ничего не происходит. Мы в Москве привыкли, что у нас на каждые выходные сотни каких-то событий, можно пойти в кино, в театр, на выставку, погулять, и по каждому направлению у тебя будет огромный выбор. А там человек в субботу просыпается, и кроме как драить свою квартиру или идти в гараж крутить гайки у него почти нет никаких вариантов. Поэтому необходимо вытягивание линейки культурных инициатив до малых городов через механизмы Министерства культуры, Министерства образования. Тоже самое, касается и социальных проектов для различных социальных групп. Для детей, для людей с ограниченными возможностями, для пожилых. Проблема в широком понимании социально незащищенных кругов.

– Но за счет чего или кого все это должно реализовываться?

– Мы предлагаем развивать муниципально-частно-общественное партнерство.

Все эти три стороны, от которых так или иначе зависит будущее города, находятся в таком странном друг к другу отношении. Власть считает бизнес кормушкой, общество угрозой своему политическому благополучию, а сам бизнес, если ему не удается поставить власть себе на службу, старается с ней не пересекаясь. А без этого взаимодействия, в принципе, ничего не получиться. Мы хотим сделать один тестовый проект в одном из городов ЦФО, протестировать, как такое муниципально-частное-общественное партнерство может работать. Мы выступаем как некий координатор. Говорим : «Давайте спасать город». Денег, естественно нет. Бюджет, который как-то можно проассоциировать с развитием, в городе 200 тыс. рублей. Разница между бюджетом в расходах и бюджетом в доходах в три раза. Дырка в 200 миллионов должна быть кем-то восполнена. Задача главы администрации ходить и выпрашивать деньги в губернии и в Москве. И соответственно подтягиваем под это администрацию как площадку, через которую идут все коммуникации в городе, несколько крупных местных бизнесменов, для которых важно, чтобы город развивался. Им нужны молодые, перспективные сотрудники, потому, что происходит смена поколений на предприятии.

– Получается, в этом городе есть условия, что бы там оставаться молодежи, есть какой-то социальный лифт?

– Есть группа граждан, в основном молодежи, которая хочет что-то делать, но у них для этого нет ни ресурсов, ни площадок. Мы пытаемся сейчас эту историю закрутить и посмотреть, может ли такая тема летать, работать….

– Но такая программа не может осуществиться без поддержки государства.

– Конечно, нужна какая-то масштабная программа, которая должна выйти на федеральный уровень, новая экономическая политика, как в свое время НЭП на который вынуждена была пойти советская власть. Сейчас ситуация очень похожая. Понятно, что тогда не было монополии, не было такого нефтяного рынка. Нужно определиться, в каком формате будет существовать эта новая экономическая политика.

В Южных территориях, например, можно активно развивать сельское хозяйство. При этом ставку нужно делать на экспорт. Большинство крупных компаний нацелены на внутренний рынок, который пока поедает все. Почему бы не стать крупными мировыми поставщиками? Малый бизнес может работать внутрь, то есть обеспечивать продукцией внутренний рынок. Крупный бизнес должен работать вовне, то есть на экспорт. Достаточно стран, которые будут покупать нашу свинину.

Но странная ситуация получается с приоритетами нашего бизнеса. У нас реально никто не хочет заниматься экспортом. Все понимают, как можно работать, но никто не хочет учиться работать. У ряда крупных агрохолдингов, например, есть все чтобы стать глобальными компаниями. Но они привыкли работать в рамках существующей модели.

Нужны условия, чтобы выталкивать бизнес. Продвигать бренды, чтобы в мире можно было сказать, что мы производим не только автомат Калашникова. Как я уже сказал, Юг мог бы занимается животноводстом, сельским хозяйством. Северные территории рыболовецкий промысел, меха, оленеводство…

– Это касается крупного бизнеса, крупных компаний, холдингов. Какие условия нужно создавать для развития малого бизнеса в малых городах?

– Про малый бизнес все говорят, но никто особо не хочет всерьез заниматься его развитием. Согласно нынешней классификации, малый бизнес это бизнес с оборотом до 800 миллионов, микробизнес – до 120 миллионов. Большинство бизнесов в малых городах это не просто микробизнес, а нано-бизнесс. Все равно все должно начинаться с определенного смещения приоритетов. У муниципалитетов должна быть возможность оказывать предпринимателям поддержку на месте. Должна быть какая-то программа повышение привлекательности предпринимательской деятельности. Например, смотрят муниципальное имущество, выбирают то, что подоходнее и готовят инвестиционные площадки, которые предлагают потенциальным инвесторам. Те приходят и видят там заросший бурьяном луг, все коммуникации в километре…И это новая инвестиционная площадка? Хотя в городе есть площадки под производство, нужно людям подсказывать, каким бизнесом можно заниматься. В свое время делали расчет, на 1000 человек с определенным доходом могли рассчитать потребность в количестве магазинов, прокатов велосипедов, в количестве частных детских садов. И муниципалитет знает, чего в городе дефицит, прачечных, химчисток, мастерских по ремонту. Он просто может предлагать эти идеи для предпринимателей. Очень важно, проводить мониторинг потребности локальной экономики каких-то новых видов активности и бизнесов. Огромный вред всему этому наносит тенденция укрупнения структур, подконтрольных государству. Вот эти мегахолдинги и попытки загнать всю цепочку поставок во внутрь периметра. Классический пример - чем покупать сырье у местного поставщика, проще купить этого поставщика, включить его в свой периметр и гонять все эти товар и деньги по замкнутому кругу.

– А какие-то примеры можете привести, где в малых городах идут по пути развития, бизнес идет в гору, люди на местах остаются?

–Хороший кейс Углич, понятно что это место привилегированное, он находится на Волге. Там есть все условия для того, что бы развивался туризм. Но, помимо туризма, там при помощи инвесторов построили три кабельных завода, которые сформировали небольшой пласт. Сейчас там развивается мощный сельскохозяйственный проект в сегменте молочных продуктов и мяса. В результате в городе практически полная занятость. На бирже труда стоят люди, которые там стоят 20 лет, которые просто не хотят работать.

Другой пример, в той же Ярославской области, город Данилов на границе с Вологодской областью. Где пошли с другой стороны, через социалку. Маленький город, но там 8 хоккейных команд, проводят свой чемпионат, построили ледовую площадку. И город живет этим хоккеем. Появился определенный смысл у людей. Дети ходят на секции, взрослые играют во взрослых командах, полгорода собираются на матчи.

А с другой стороны антипример в Пошехонье, не случайно Салтыков-Щедрин выбрал это место, чтобы нарисовать неприглядную картину. Там несколько лет назад закрылся сыродельный завод на котором производили не безызвестный Пошехонский сыр. Завод закрыли, оборудование распилили на металлолом. Никто даже не подумал над тем, что это направление можно поднять. Сейчас, когда российский сыр хорошо покупают, когда все наши сыроделы востребованы, и рынок находится в позиции продавца, Пошехонье могло бы зажить новой жизнью за счет производства сыра. Но, ничего не было сделано для того, чтобы это производство возобновить. Старый завод обанкротился, но люди-то остались. Остались технологи, инженеры, те, кто работал на этом производстве руками.

Этот сыр мог бы дать и толчок туризму. Дегустационные туры.

И такие кейсы есть в каждом регионе. Есть город успешный, где в силу каких-то обстоятельств что-то происходит. А есть откровенные дыры, при этом в них есть прекрасный потенциал.

Город Кашин, например, в Тверской области. Там есть отличный туристической объект. Это старые торговые ряды, где теперь торгуют вьетнамцы, сохранившиеся в прекрасном состоянии с 19 века. Там можно сделать прекрасный, полноценный рынок . Есть источник минеральной воды, которая, как говорят, по составу очень близка к Карловарской. Санаторий в ужасном состоянии, отдых там стоит гроши. Вода продается только в Тверской области, на федеральный рынок они не выходят. Есть уникальный производитель алкогольных настоек «Вереск», который тоже может быть предметом гастрономического туризма. Один из немногих заводов, где сохранились морсовые подвалы, где делают спиртовые морсы для настоек. Ничего не происходит. Абсолютно ничего.

– Но многое ведь и от самых людей зависит?

– Безусловно. Например, мои знакомы ребята-промоутеры провели несколько лет назад в Калязине профессиональный турнир по кикбоксингу, очень эффектно провели на берегу Волги, под открытым небом. Чемпионские пояса разыгрывали. Это вначале дало определенный толчок. Все местные мальчики захотели заниматься кикбоксом. Открылось несколько секций, которые внесли некую такую струю, но дальше этого не пошло. Потому, что происходила какая-то смена власти. Еще одна проблема, когда приходит новый глава администрации, все что сделал старый нужно поскорее забыть. И таких вот кейсов везде в очень много.

– Можно делать ставку на те направления, которые активно развиваются в последние годы. За последние 5 лет мы преуспели в развитии IT-технологий. Можно же создавать условия для развития, школы…

Ст. – Сейчас сложно представить, что кто-то будет заказывать IT-аутсорсинг в каком нибудь Лихославле Тверской области, только в расчете на то, что зарплата специалиста там 10 тыс. рублей. А если уже 15, то можно уже в Беларуси заказать. Сейчас можно конкурировать только за счет фиксации низких доходов. И это определенная ловушка. У нас некоторые регионы презентации показывают, вот у наших соседей зарплаты 20-25 тысяч, а у нас средняя зарплата 13. Таким образом они вроде как привлекают инвесторов, вроде для того, чтобы повысить уровень благосостояния местного населения, а де факто, они торгуют этим как преимуществом. Инвестор себе фиксирует: Да, я буду платить 13 тысяч, зачем больше? Если бы я хотел платить 25, я бы туда и не пришел. Я не очень верю в то, что IT может что-то спасти в малых городах. Я думаю, что их могут спасти 3 вещи: производство комплектующих и каких-то уникальных продуктов, когда не надо строить очередной комбинат, второе - это сервисный бизнес для местного населения и, наконец, туризм. Особенно для городов, расположенных в Европейской части России. В России, где 800 городов из 1000 относятся к малым, есть риск превратиться в 1/8 суши со 150 крупными центрами в окружении безжизненной пустыни, если не будет найден механизм развития малых городов. Я думаю, что в наших общих интересах и в национальных интересах этого не допустить.

Источник: Общая газета
Автор: Марина Ильина,
Фото: Александр Родин